«Весной 1945 г. мы готовились к наступлению. Двигаясь к линии фронта, мы подошли к какому-то селению, расставили часовых. После проверки постов я остановился в поле, взглянул на небо – и изумился. На небе увидел славянские буквы, но не мог их прочесть, разобрал только слово «БОГ». Это было какое-то озарение. Я задумался о Смысле жизни, о близости смерти, о судьбе, о Боге – и так простоял всю ночь, не замечая времени.
Утром зашёл в немецкий дом, хозяев не было. Печь была натоплена, кровати чисто застелены. Очень захотелось спать, и я решил устроиться на диване, чтобы не мять постель. Снял сапоги, и только прилёг, как в комнату вошёл старичок, русский с виду, благообразный. Я решил, что это пленный, или вывезенный на работы в Германию. Спросил его: «Ты откуда, дедушка, и как сюда попал?» Старичок ответил так: «Ты задумался о смысле жизни и о смерти – завтра встретишься с ней лицом к лицу, но не умрёшь, а в последствии послужишь мне. Тебя до конца войны ни одна пуля не тронет – по молитвам твоей матери». Затем старичок стал обличать меня в грехах, вспомнил всю мою жизнь. Упрекнул меня, что не исполнил обещания, данного мною матери: уходя на фронт исповедовался только, но не причастился. «За это, ты ещё долго не увидишь её». Обличал он и других наших воинов за безобразия, за сквернословие, сказал, что они сурово будут наказаны Богом. В конце беседы я спросил: «Как тебя зовут, дедушка?» и наклонился, чтобы одеть сапоги. Когда поднял голову, его уже не было. Прошёлся по дому, везде заглянул, затем на крыльце спросил часового, не входил ли кто или выходил только что? Часовой ответил, что никто, кроме меня, не заходил и не выходил.
А на следующий день я действительно увидел смерть лицом к лицу. Шёл по делам в штаб, автомат закинул за спину. Увидел, как в стороне что-то блеснуло. Удивился, кто там может быть? Когда подошёл поближе, обомлел: в укрытии находились немецкие корректировщики, все стволы наведены на меня, за автомат хвататься было поздно. Командир их вытащил пистолет, дал знак, чтобы не стреляли и начал прицеливаться. Тогда я изменил направление движения, и стал удаляться от них, ожидая выстрела. Вся жизнь пролетела передо мною, мышцы окаменели, казалось никогда не кончатся эти минуты, пока шёл под прицелом в спину. Зайдя за ближайшую сопку, рухнул на землю, думал, что ранен, но оказалось, от нервного напряжения. Немцы так и не выстрелили. В штабе доложил, что у нас в тылу корректировщики, но немцы успели уйти.
Тогда я дал обещание – причаститься после войны, повенчаться с женой и, чем смогу, послужить Богу. В ноябре 1947 года, я жил в Ленинграде, явился во сне тот самый старец и обличил, что я не выполнил обещаний своих: не повенчался с женой, не ношу Крест, боюсь в доме иконы держать. Затем сказал: «Ты хотел знать моё имя – звать меня Николай, приходи ко мне» – и назвал адрес. После этого добавил: «Через три дня ты узнаешь, как была спасена Россия и твой город – не забудь об этом и поведай другим». Я запомнил его адрес и когда разыскал указанный дом, оказалось, что это… Николо-Богоявленский собор. Через три дня, 9 ноября, после окончания Литургии, приехавший в Ленинград митрополит Гор Ливанских Илия объявил о цели своего приезда в Ленинград – поведать жителям его о том, как заступничеством Божией Матери была спасена Россия в минувшей войне.Прошли годы. И, выполняя обещание, данное святителю, я стал священником».
Как велика молитва верующей матери! Проводив сына на фронт, мать неустанно молилась о нём. Господь и святые с Ангелами управляют такого человека. Для них открыты все наши мысли и чувства, и в критические повороты судьбы, они являются с предостережениями и советами.