Офицер И.Я. Каратаев, в 1830 году проезжал по делам службы мимо Сарова. Он хотел заехать к старцу Серафиму, но не решился, боясь, что старец обличит его перед другими в его грехах, особенно же, в его отношении к иконам. Ему казалось, что икона не может быть предметом почитания и исцеления. Вскоре, по случаю вызова в полк в польскую кампанию, ему снова с командой солдат пришлось проезжать мимо Сарова, и теперь по совету отца он решил быть у старца.
Когда он подходил к келье старца, страх его сменился тихой радостью, и он заочно возлюбил о. Серафима.
Вот что произошло дальше: «Около келии стояло уже множество народа. О. Серафим, благословляя прочих, взглянул и на меня и дал мне знак рукой, чтобы я подошёл к нему. Я исполнил его приказание, со страхом и любовью поклонился ему в ноги, прося его благословения на дорогу, и на предстоящую войну и чтобы он помолился о сохранении моей жизни. О. Серафим благословил меня медным своим крестом, который висел у него на груди, и, поцеловав, начал меня исповедовать, сам сказывая грехи мои, как будто бы они при нём были совершены. По окончании этой утешительной исповеди он сказал мне: «Не надобно покоряться страху, который наводит на юношей дьявол, а нужно тогда особенно бодрствовать духом и помнить, что хотя мы и грешные, но находимся все под благодатию нашего Искупителя, без воли Которого не спадёт ни один волос с головы нашей». А потом он сказал: «Как худо и вредно для нас желание исследовать таинства Божии, недоступные слабому уму человеческому. Например, как действует благодать Божия через святые иконы, как она исцеляет грешных, подобных нам с тобой, – прибавил старец, – и не только тело их, но и душу, так что и грешники по вере в находящуюся в них благодать Христову спасались и достигли Царствия Небесного».
Слушая о. Серафима, поистине я забыл о земном своём существовании. Солдаты, возвращавшиеся со мною в полк, удостоились также принять его благословение, и он, делая при этом случае наставления, предсказал, что ни один из них не погибнет в войне, что и сбылось: ни один из них не был даже ранен.
Уходя от о. Серафима, я положил подле него на свечи три целковых. Но враг вложил мне такую мысль: «Зачем святому старцу такие деньги?» Эта мысль смутила меня, и я поспешил с раскаянием к о. Серафиму. Я вошёл с молитвой к старцу, а он, предупреждая слова мои, сказал мне следующее: «Во время войны с галлами надлежало одному военачальнику лишиться правой руки; но эта рука дала какому-то пустыннику на святой храм, и молитвами святой Церкви Господь спас её. Ты это пойми хорошенько и впредь не раскаивайся в добрых делах. Деньги твои пойдут на устроение Дивеевской общины, за твоё здоровье». Потом о. Серафим опять исповедал меня, поцеловал, благословил, дал мне съесть несколько сухариков и выпить святой воды, вливая которую мне в рот, сказал: «Да изженется благодатью Божией дух лукавый, нашедший на раба Божия Иоанна». Старец дал мне и на дорогу сухарей и святой воды и сверх того – просфору, которую сам положил в мою фуражку. Наконец, получая от него последнее благословение, я просил его не оставить меня своими молитвами. На это он сказал: «Положи упование на Господа и проси Его помощи. Да умей прощать ближним своим – и тебе дастся всё, о чём ни просишь».
В продолжение польской кампании я был во многих сражениях, и Господь везде меня спасал за молитвы праведника Своего».