Монахиня Адриана (Малышева), в миру Наталья Владимировна Малышева прошла всю Великую Отечественную войну, была в разведке, после войны служила в Германии, затем работала конструктором ракетных двигателей у С.П. Королёва. Ранее мы писали о ней. Предлагаем рассказ матушки о Великой Отечественной войне.
«От разведчиков поступали свежие сведения о противнике. Моя непосредственная работа в эти дни заключалась в прослушивании противника по проводной связи. Жили в палатках, в лесу. Питание у меня было уже офицерское, всегда был хлеб, иногда сыр и сливочное масло. Утром была обязательная беседа с руководителем об обстановке и планах. За линию фронта меня переводил сопровождающий. У него была и схема проводной связи. Подключившись, я слушала и запоминала всё важное, что передавало немецкое командование своим войскам. Затем возвращалась к своим и сообщала об услышанном в штаб. Дважды такие операции прошли удачно. Но до конца жизни не забуду того, что случилось в третий мой рейд. Когда я отключилась и выбралась из укрытия, чтобы, дождавшись темноты, вернуться к своим, спиной почувствовала, что не одна. Быстро обернулась, выхватила пистолет – по инструкции надо было кончать жизнь самоубийством, чтобы не попасть в плен, – но тут же получила удар по руке. Мой пистолет мгновенно оказался у стоявшего передо мной немца. Я окаменела от ужаса: сейчас меня отведут в немецкий штаб. Господи, только не это! Я даже не разглядела, что это был за немец, – ни звания, ни возраста не видела от страха. Сердце выскакивало из груди, я почти не дышала. И вдруг, схватив меня за плечи, немец рывком повернул меня спиной к себе. «Ну вот, сейчас он выстрелит», – даже с облегчением подумала я. И тут же получила сильный толчок в спину. Далеко впереди меня упал пистолет. – С девчонками не воюю! А пистолет возьми, иначе тебя свои же расстреляют…. Я обомлела, повернулась и увидела длинную фигуру, уходящую вглубь леса. Ноги не повиновались мне, и я, спотыкаясь, побрела к месту, откуда с темнотой можно было выйти к своим. По дороге привела себя в более или менее нормальное состояние и вернулась, как обычно. У меня хватило ума никому не рассказать о случившимся. Потом уже, значительно позже, поделилась с близкими друзьями, один из которых, принявший впоследствии монашество, произнёс, ставшие для меня не так давно откровением слова: – Неужели вы до сих пор не поняли, что вас всё время хранил Господь, и кто-то сильно молился за вас и ваше спасение?