В 1983 году холостой студент Хабаровского мединститута Юрий Зинчук усыновил оставленного в роддоме ребенка, за что подвергся травле и едва не был исключен из вуза. Эта история тогда прогремела на весь Союз. Теперь он живёт в Киеве, воспитывает с женой 4-х детей, двух своих и двух приёмных.
Родился Юрий в Донецке. Поступил в медучилище. Будучи на практике, видел, как много было отказниц от своих детей – результат многолетнего атеистического, безбожного воспитания девочек в СССР. Один из отказников, полуторогодовалый малыш, при каждом обходе, стал тянуться именно к Юрию, а Юрию было 16 лет. Он стал просить маму усыновить этого ребёнка. Мать согласилась, но отец был категорически против. Отец сильно пил. Усыновление не получилось.
После развода мать уехала на работу в Магадан. Окончив училище с красным дипломом, Юрий переехал к матери. Там медики были очень востребованы. Парня звали на работу и в больницу, и в санаторий, но он выбрал совхозный детсад. Детей обожал, к тому же предложили должность врача и служебное жилье. После года работы молодого медика в районе оценили и зауважали. Медицинское начальство убедило продолжить образование. Юрий выбрал Хабаровский мединститут. Хотел быть врачом.
«И вот после первого курса приезжаю я домой, на Север. Только залез в ванну, как срочно зовут на роды. Прибегаю к роженице – ребенок уже выходит. Я как эту детскую головку увидел – от страха чуть сам не родил! А когда роды принял – дал себе слово, что стану акушером. И стал. Приехав на учебу, устроился акушером в 1-й клинический роддом Хабаровска. Обучался у опытной акушерки, а потом начал принимать роды сам. За 5 лет принял около 400 родов. Опыт тогда я получил колоссальный. Насмотрелся такого, что не приведи Господь… И девочки по 14-15 лет рожали, которых изнасиловали, и заключенные женщины, которых привозили под охраной, и пациентки психиатрических больниц. Горе, беды, мертворожденные, недоношенные, брошенные дети – все было. В общем, увидел акушерство изнутри. Акушеры в основном работали тогда по принципу – лишь бы женщина не разорвалась. Отсюда и частые увечья младенцев при родах. А для меня приоритетом стали дети. Говорю мамочке: разорвешься – зашьем, заживет, а вот если ребенок пострадает – это на всю жизнь. В общем, сберечь ребенка – это был мой конек. Когда женщины это поняли, то стали записываться на роды ко мне. Лежавшие на сохранении тоже вызывали на роды меня. И для меня было счастьем эти роды принимать! Когда ребенок рождается, ты первым берешь его на руки, первым видишь – мальчик или девочка и сообщаешь об этом маме – это счастье.
Однажды прихожу на работу, считаю женщин, одной не хватает. Кровать пустая, на тумбочке – записка: «Извините, я оставляю ребенка, воспитывать не могу, не осуждайте». Дети обычно рождаются отекшие, красные, в смазке, а этот… Лежит красота неописуемая. Брови вразлет, ресницы черные, губы бантиком и улыбается во сне. И вот тут произошел какой-то надрыв. Меня как молнией пронзило, как Божий знак. А утром Юрия вызвал главврач и попросил разыскать мать-отказницу, чтобы та написала официальный отказ. Встретился с матерью и узнал причину отказа. Она – актриса, муж – офицер. Двое детей. Муж поступил в военную академию, уехал в Ленинград и встретил другую женщину. Спасая семью, жена решилась на еще одного ребенка, когда муж приезжал в отпуск. А перед самыми родами он написал жене, что у него только что родился ребенок в Ленинграде и что он подает на развод… Говорит мне: «Я постоянно на гастролях, один мальчик у моей матери, второй – у его матери. Воспитывать беспризорника я не собираюсь, мне и так тяжело». А я возьми, да и скажи в сердцах: «Раз так, я вашего сына заберу себе!» Сказал, а сам думаю: как же я это сделаю? Сам студент 4-го курса, не женат, даже девушки не было». Зато содержал мать и двух сестер.
Дело усыновления Юра начал с юридической консультации. Рассказал юристам выдуманную историю о том, как жил с женщиной, как она родила от него сына, а затем решила оставить ребенка в роддоме. И как, мол, теперь отцу забрать свою кровиночку? Оказалось, несложно: «Вместе с матерью забираете ребенка из роддома, регистрируете в ЗАГСе, называетесь отцом. С документами из ЗАГСа идете в нотариальную контору, где мать пишет отказ от ребенка. Платите 1 р. 80 коп. госпошлины – и ребенок ваш». Новоиспеченный отец все купил, а что не купил, то добыли друзья-студенты – детскую кроватку, матрасик. И первым домом малыша стало студенческое общежитие. Здесь ему и имя выбрали – Богдан. Потому что Богом данный… Мать под осуждающие взгляды чиновников попросила ребенка ей в паспорт не вписывать. Вписали только «отцу». После нотариального оформления отказа от ребенка его родная мать и приемный отец простились навсегда.
Налаживать быт отца-одиночки Юрию помогал весь курс. Парни бегали в роддом за сцеженным молоком, потом с рецептом на молочную кухню. Девушки приходили помочь с купанием. С приготовлением пищи помогали соседи, которым Юра давал деньги на продукты. Словом, все поддерживали, как могли. Кроме институтского начальства. В первые же дни отцовства деканат отстранил студента Зинчука от занятий. Его обвинили в том, что ребенка он… украл. Обвинили пока неофициально, но вполне серьезно. Посыпались жалобы, сигналы, доносы. К травле подключился профком. Возмущенные однокурсники писали в центральные газеты с просьбой вмешаться, а отца с сыном осаждали комиссии с проверками и инспекциями.
«Приходят целой делегацией, в грязной обуви – профком, деканат и инспекторы. Проверяют условия – все идеально, ребенок чистый, ухоженный, сытый, пеленок в избытке, все постирано-поглажено. «Откуда у вас ребенок?» «Мой сын», – говорю. «А документы есть?» «Есть». Инспекторы говорят: «Может, мы его пока в дом малютки заберем? Вы его будете навещать, видеть, а когда окончите институт – заберете». «Нет, – говорю, – это не воспитание. Я своего сына никому не отдам!» В общем, ушли они.
А потом меня вызывает ректор. Прекрасный человек был. Захожу, вижу – в кабинете уже мои гонители сидят. Два декана и председатель профкома. Трясутся. Они ведь докладывали, что я украл ребенка! А ректор мне мягко так говорит: «Сынок, у тебя ребенок? Где ты его взял?» «Это мой сын. Усыновил», – отвечаю. «А документы есть? Покажи». Я документы на стол выложил, он внимательно прочитал и… Как он орал на этих дураков! Я таких ругательств больше в своей жизни не слышал! «Уроды! – кричит. – Вместо того, чтобы подать руку помощи человеку, который ребенка от сиротства спас, вы его травите?! Вон отсюда!!!» Те вылетели пулей. Опала сменилась заботой. Студенту выписали материальное пособие. Предлагали академический отпуск, но Юрий попросил лишь о свободном посещении лекций, не пропуская при этом практики.
Юрий досрочно сдал экзамены и улетел с Богданом на Север. И там вдруг женился. С Галей Юрий познакомился за пару месяцев перед усыновлением Богдана, в январе, когда приезжал на каникулы. Знакомство было коротким. Одна из коллег по прежней работе как-то сказала: «Пойдем в клуб – там такая красавица поет! Познакомитесь!» «Вы мне вот эти все сватания прекратите!» – начал было отбрыкиваться парень. Но в итоге уговорили, пошел. Познакомились, потом посидели за одним столом, вот и все – парень уехал на учебу в Хабаровск. А когда вернулся в поселок с младенцем, Галя вместе с огромным плюшевым медведем зашла поздравить. Увидела Богдана – и прикипела к нему всем сердцем.«Стала приходить каждый день, помогать с ребенком. Много общались, подружились. Она спрашивала о планах на жизнь, в том числе на личную. Я отвечал, что женюсь на той женщине, которая станет матерью моему сыну. Так и договорились до свадьбы – как-то все полушутя, полусерьезно. В итоге Галя пришла и говорит: «Давай свой паспорт, пойдем в ЗАГС». Пошли и расписались. И в институт я приехал уже с кольцом. Как все удивились! «Это ж каким надо быть человеком, чтобы тебя женить!» Они ведь знали меня как убежденного холостяка, очень ценившего свободу.»
Через полтора года у Богдана родился брат Руслан, а потом сестра Соня. И никто и не думал, что через тридцать лет после рождения Богдана в семье появится еще один сын. До 15 он жил благополучно – с бабушкой. Потом бабушка умерла и три года парень буквально бродяжничал. В этот день он приехал проведать маму пьяницу, которой никогда был не нужен. Голодал. Случайно его увидел Юрий, накормил его. Голодному парнишке (не ел четыре дня и вообще «привык голодать») доктор оставил немного денег – сколько было с собой, и номер телефона. Через несколько дней звонок: «Хочу, чтобы вы были моим папой».
Второй раз Саша пытался пожить отдельно от семьи уже в Киеве. Хватило его на полторы недели, вернулся. Но адаптироваться к нормальной жизни все равно было сложно. Парень не знал, что такое работа, как туда устраиваться, зачем нужна трудовая книжка… Устроился в супермаркет – сделал сам себе запись в трудовой. С семьей новый сын слился не сразу. Несколько раз срывался, уходил. Первый раз – летом 2014 года. Уехал к матери в Донецк. В это время в Донбассе началась война. Зинчуки уехали в Киев, и связь с Сашей прервалась. Он потерял телефон, а у Юрия Дмитриевича испортилась сим-карта. Оба сменили номера и не могли друг другу дозвониться. Два месяца оба страдали от разлуки. Наконец, Саша догадался зарегистрироваться в «Одноклассниках» и найти там отца.
«Он за это время сильно повзрослел. Говорю: у тебя, сынок, есть два варианта: или ты со мной будешь человеком, или оставайся, но тогда пропадешь и сопьешься. И он решился. Я ему выслал паспорт, передал вещи. А когда он написал: «Пап, я твои вещи нюхал, они тобой пахли», то я заплакал... Но! Он скрывал, что прогуливал работу, зарплату почти не получал.» Дело шло к увольнению. Юрий Дмитриевич заподозрил неладное, пошел к управляющей и все узнал. Вернулся домой на взводе. Разбор полетов закончился для отца срывом – схватил ремень и выпорол сына. Тот убежал из дома на всю ночь. А утром вышел на работу и принялся добросовестно трудиться…
С тех пор прошло больше года. Сашу словно подменили. Работает изо всех сил, несет деньги в дом, делает карьеру – освоил профессии продавца-консультанта, приемщика товара, оператора, сейчас стажируется на заместителя управляющей магазина. Стал очень аккуратный, опрятный, следит за собой. Пишет стихи и музыку, читает рэп, выступает на концертах. И очень любит, и ценит семью. Как и семья – его. Юрий не может нахвалиться сыном.«Я просто поражен! От прежнего Маугли ничего не осталось – хороший, послушный мальчик. Жадно все постигает, впитывает. Ходим с ним в театр, на балет, ведь он всего этого раньше не видел. Долго я не мог простить себя за ту порку. Сердце болело: любимого ребенка – взять и отлупить. А потом как-то он мне говорит: «Знаешь, пап, я тебя люблю». «За что же ты меня любишь? Я же тебя выпорол». «Значит, я тебе не безразличен. Значит, я тебе дорог…»