Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. однажды наши отбили яростную ночную атаку турок. Озлобленные неудачей, турки с утра из своих укреплений продолжали бить по каждому, кто только приподнимал голову над валом укрепления. Сквозь трескотню ружейного огня, за валом слышались громкие стоны раненых. «Что это такое? Кто это стонет?» - спросила сестра милосердия Васильева. «Турки. Их ночью ранили, когда они лезли на нас, свои подобрать не успели… Ну и лежат там в кустах по оврагам», – ответили ей. «Что с ними будет? До коих пор?» – опять спросила она. «Будут лежать, пока не умрут».
«Братцы! – обратилась сестра милосердия к солдатам – неужели же раненым так умирать!?» - Солдаты мялись… Кому охота идти на верную смерть. «Душа-то ведь есть у вас, православные, жаль ведь их». «Жаль-то жаль, сестрица, да и то – как выйдешь? Тут смертушка…». – «Помогите, милые! Разве не так же, как и наших солдатиков, и их, бедных повели? ... Приказали, и пошли… Что тут сделаешь? Разве они виноваты? Ах, нет. Пожалейте их, пожалейте! Поди у них дома детишки малые… голодные… Помогите!» И,прежде чем мы успели одуматься, прежде, чем мы успели удержать её, Васильева была уже за валом. Так и остались в памяти: резко обрисовавшийся на свету стан её, головка, закинутая к небесам, рука, творящая кресты. Скрылась… - «Что же это, братцы! Неужели ж покинуть? Негоже!» Старый унтер с георгиевскими крестами и медалью за Хивинский поход перескочил за вал.
Ад поднялся опять, пули засвистали отовсюду. Шипя впивались в сырую землю. Сестра не обращала внимания на смерть, наклонялась над кустарниками и отыскивала раненых турок. К чести турок, как только они заметили, зачем сошли наши, – опустили ружья и, выставя головы над валом, следили. Видимо они были изумлены. Ни одного выстрела. Тишина воцарилась на позициях. «Мати скорбящая» назвали сестру солдаты. Рослый турок, раненый в спину насквозь, как только его внесли на носилках за вал, схватил руку Васильевой, прижал руку к губам, а у самого слёзы так и стоят на глазах. «Ишь, гололобый! Разжалобился!» - тронутым голосом промолвил один солдатик.