Анастасия Матвеевна, собираясь на Всенощную, с опаской поглядывала на супруга, полковника авиации в отставке, Косицына Михаила Романовича. Он сердитый сидел с газетой у включенного телевизора. Его раздражало намерение жены идти в храм. В молодые годы она ходила в церковь раза два в год, а выйдя на пенсию, зачастила в храм каждое воскресение и в праздники. «И сколько этих праздников у попов? Каждый месяц по нескольку – не пересчитать». «Ну, чего ты там потеряла, не можешь, как все нормальные люди, побыть с мужем дома, посмотреть телевизор?» - «Мишенька, так может нормальные-то люди, наоборот, кто в храм Божий ходят?» - «Так что, я, по-твоему, ненормальный!? Я на своём истребителе всё небо исколесил, но Бога там не увидел. А где был твой Бог, когда фашисты беззащитных убивали? Почему Бог их не спас?» Он махнул рукой: «Ладно иди к своим попам, пусть они тебе голову морочат».
За Всенощной она горячо молилась и мечтала, что они вместе под руку пошли бы в церковь на службу. Когда Михаил Романович тяжело заболел, жена предложила позвать батюшку. «Что, уже хоронишь меня? … Ладно, зови попа». Анастасия Матвеевна обрадовалась, всю ночь слезно молились на коленях, читая акафисты, чтоб Миша дожил до утра. В половине девятого пришёл священник. Он мельком взглянул на фотографии на стене, где Михаил был парадном мундире с орденами и медалями, и бодро произнёс: «А я тоже вояка был, мне в Афганистане пришлось повоевать. Служил в десанте, небо так полюбил, что хотел было лётчиком стать» - «Что ж не стал?» - «Медкомиссия зарубила, у меня ранение было». – «Понятно». После этого откровения священник не то, чтобы понравился, а как родной стал. Исповедовал по наводящим вопросам, потом соборовал и причастил. После соборования Михаил Романович признался, что на войне смерти не боялся, в лобовую атаку шёл, а теперь боюсь умирать. «Страх перед смертью у вас от маловерия», – сказал священник и, распрощавшись, ушёл.
«Хороший батюшка, наш человек, всё понимает», - сказал муж. Ободрённая этим высказыванием, жена робко сказала: «Мишенька, нам бы с тобой повенчаться, как на поправку пойдёшь, а то, говорят, невенчанные на том свете не увидятся». – «Ну вот, опять за старое. Куда нам венчаться старикам, в церкви засмеют». Михаил пошёл на поправку. Анастасия Матвеевна снова робко намекнула мужу о венчании. Он отмахнулся: «Погоди, потом решим. Куда торопиться?» - «Когда, потом? Скоро Великий пост, тогда венчаться долго нельзя» - «Сказал потом, значит потом!»
В Великий пост Анастасия Матвеевна старалась не пропускать службы, в первую неделю ходила в храм вообще каждый день. Потом стала недомогать, появились боли в правом боку. А к концу поста вовсе разболелась и слегла… Сын возил её в поликлинику, оттуда направили на обследование в онкологию. Когда вернулись, сын сказал отцу, что надо готовиться к худшему. Решили раньше времени не расстраивать и не говорить ей о болезни, муж сел на краешек постели, взял нежно её за руку: «Что же ты так расхворалась, моя верная подруга?» - «Что сказали врачи, Мишенька?» - «Ну, сказали, что надо лечиться. Вон сколько лекарств тебе понавыписывали» - «Не ври, Мишенька, ты же не умеешь врать, я ведь сама всё понимаю. Умирать мне не страшно, надо только подготовиться к смерти по-христиански. Так мы с тобой и не повенчались… как перед Богом предстанем?» - «Милая Настенька, ты выздоравливай, ради Бога, и сразу пойдём венчаться». – «Теперь уж, наверное, поздно. Страстная седмица начинается. Затем будет Светлая, до Фомина дня я не дотяну. Значит Богом не суждено». Михаил пошёл в церковь, бормоча про себя: «Это как же не суждено? Что значит – не суждено? Ведь мы как-никак 40 лет вместе прожили».
В церкви о. Александр сказал ему: «Если будем усердно молиться, она доживёт и до Фоминой, я в этом уверен». Михаил ответил: «Буду, конечно, молиться, только не знаю, как». Священник подвёл его к иконе Архангела Михаила: «Здесь ваша супруга всегда стояла, наверное, за вас молилась. Предлагаю вам заменить её на этом боевом посту. Я не шучу, когда говорю про боевой пост. Апостол Павел говорит: «Наша брань не против крови и плоти, но против духов злобы поднебесных». От этих слов для Михаила Романовича всё встало на свои места. Его соратница, его боевая подруга, его милая жена, пока он дома отлёживался перед телевизором с газетой, была на боевом посту. Боролась одна, не имея в нём никакой помощи. А он ещё потакал врагу. Теперь, когда она лежит больная, он должен встать на этот боевой пост.
Жена заметила, что муж её вернулся какой-то подтянутый, собранный, решительный и даже помолодевший. «Настя, завтра утром батюшка придёт, буду собороваться вместе с тобой. Сейчас покажи мне, какие молитвы читать, я за тебя и за себя почитаю» - «Мишенька, что с тобой?» - «Ничего, вместе воевать будем». – «С кем воевать, Миша?» – даже испугалась Анастасия Матвеевна. «С духами злобы поднебесными, - отчеканил полковник, - и раскисать не будем», увидев слёзы на глазах жены, добавил он. В Великий Четверг Михаил Романович причастился, а вечером после чтения 12 Евангелий умудрился принести огонь в самодельном фонарике. Жена, совсем обессилевшая, постоянно лежала в кровати. Врач-онколог был удивлён, что она до сих пор жива. После Пасхальной службы Михаил в мундире, при орденах пришёл весь сияющий, и с порога громко произнёс: «Христос, Воскресе!» - «Воистину Воскресе, - чуть слышно произнесла жена, – ты, прямо, как на День Победы». – «А это и есть День Победы над смертью!» Они трижды поцеловались: «Ты поправляйся, в следующее воскресение, пойдём в храм венчаться». – «Как Бог даст, но я буду ждать».
В воскресенье приехал сын со снохой. Сноха помогла Анастасии Матвеевне надеть лучшее платье. Мужчины осторожно вывели её и усадили в машину. В храме о. Александр разрешил поставить для неё стул. Так и венчались: Анастасия Матвеевна сидела, а рядом в парадном мундире стоял её любимый супруг. Домой Анастасию Матвеевну привезли совсем ослабевшую и на руках внесли её домой и уложили в постель прямо в платье. Дети уехали. Михаил Романович сел на стул рядом и взял её за руку. «Спасибо, Мишенька, я сегодня такая счастливая. Теперь можно спокойно помереть». – «Как же я?» – растерялся Михаил Романович. Она ответила: «Мы же с тобой повенчанные, смерть нас теперь не разлучит. Я чувствую, что сегодня умру, но ты не скорби, как прочие, не имеющие упования, мы с тобой там встретимся непременно. Ты помнишь, как мы с тобой первый раз повстречались?» - «Конечно, помню: в Доме офицеров, на вечере по случаю Дня Победы, ты ещё всё с капитаном Кравцовым танцевала, я тебя еле от него отбил». – «Дурачок, я как тебя увидела – сразу полюбила, и никакие Кравцовы мне были не нужны». – «Настенька, ты знаешь, мне очень стыдно, хоть и прошло много лет, всё же совесть не даёт мне покоя. Так вот, чтобы для тебя не было неожиданностью на том свете, хочу признаться: я ведь тогда с Клавкой… Ну, словом, бес попутал». – «Я знала, Мишенька, всё знала. В то время мне так больно было, так обидно, что жить не хотелось. Но я любила тебя, и вот тогда я впервые в церковь пошла. Стала молиться перед иконой Божией Матери, плакать. Меня священник поддержал, сказал, чтоб не разводилась, а молилась за тебя, как за заблудшего. Не будем об этом больше вспоминать». Муж наклонился и поцеловал руку супруге: «Тебя любил, только тебя любил, всю жизнь только тебя одну»…
Он вдруг заметил, что супруга не дышит… «Мы скоро увидимся, Настенька – сказал он, закрывая ей глаза. Затем взял лист бумаги и стал писать: «Дорогой мой сынок, прости нас, если что было не так. Похорони по-христиански. И выполни мою последнюю просьбу. После того, как похоронишь нас, в течении 40 дней заходи в эту комнату каждый день и посиди здесь минут 15-20. Вот такая моя последняя просьба. Поцелуй за меня Люсю и внуков. Христос Воскресе! Твой отец». Затем он подошёл, поцеловал жену и, как был в мундире, лёг с нею рядом, взял её за руку и, закрыв глаза, сказал: «Пойдём вместе, милая, я тебя одну не оставлю».
Когда вечером сын с женой приехали к родителям, то долго не могли дозвониться… В спальне увидели, что мать с отцом лежат на кровати рядом, взявшись за руки, он в своём парадном мундире, а она в нарядном платье, в котором венчалась…