Верующий человек, выдающийся учёный с мировым именем Борис Викторович Раушенбах, живший в СССР в период господства воинствующего атеизма, понимал атеизм, как начало невежества, привнесённого в Россию адептами французского Просвещения: «Энциклопедисты, выступая против королевской власти, выступали и против Церкви, которая стояла за корону. Именно они породили агрессивный атеизм. Его приняли на вооружение в СССР, и отсюда нынешнее невежество… Атеизм ввели в Советской России, не понимая всю глупость этой затеи. Они хотели заменить христианское мировоззрение научным. Но ведь научного мировоззрения не бывает, это чушь и собачий бред! Наука и религия не противоречат друг другу, напротив – дополняют. Наука – царство логики, религия – вне логического понимания. Человек получает информацию по двум каналам. Поэтому научное мировоззрение – обкусанное мировоззрение, а нам нужно не научное, а цельное мировоззрение».
Борис Викторович Раушенбах – герой социалистического труда, Лауреат Ленинской и Демидовской премий, Академик РАН, один из основоположников советской космонавтики, ближайший друг и соратник академика С.П. Королёва, глубоко верующий православный человек. Был репрессирован, как и С.П. Королёв; претерпел шесть лет лагерей. Освобождён по настоянию академика Келдыша в 1948 г. Немец по национальности, Б.В. Раушенбах в зрелом возрасте сознательно перешёл в православие в период дремучего атеизма в СССР: «В младенчестве я не выбирал религию, какая она ни есть – она моя. Сейчас же я принимаю религию не как ребёнок, а сознательно. Перешёл в православие не только потому, что в России нет гугенотских храмов, но и потому, что считаю православие ближе к истине, то есть ближе к древней Церкви, которая создавалась апостолами. И поэтому, если хочешь принадлежать к древней Церкви, по возможности более древней, то, пожалуй, православная к ней наиболее близка, ближе католической… И обрядовая сторона, если иметь в виду церковную службу, у православных самая впечатляющая, самая красивая. Я бывал за границей и в протестантских, и в католических храмах, и мне кажется, что православие, со многих точек зрения, лучше всех других конфессий; и эмоционально, и по внешним проявлениям – богослужению, пению и прочему».
Когда он создавал космический аппарат для стыковки кораблей, он задался проблемой оптического видения человека: «Космонавт может видеть происходящее перед ним (при стыковке) только на экране. И я задался вопросом: насколько правильно изображение на экране передаёт действительную обстановку. Это привело меня к теории перспективы: что видит наш глаз, и что видит наш мозг? Это не одно и то же». В результате родились его новые работы: «Пространственные построения в древнерусской живописи» 1975 г., «Пространственные построения в живописи» 1980 г., «Общая теория перспективы» 1986 г., «Геометрия картины и зрительное восприятие» 1994 г.