Поздно ночью в пустынной келье молился послушник. Он очень устал, натрудившись за день, и теперь торопливо проговаривал слова, спеша закончить длинное правило. Несколько раз сбивался, но всё так же скороговоркой продолжал, совершенно не увдумываясь. И не видел того, как под окном выросла чья-то фигура. Непрошеный гость был огромным и стоял, наклонившись, прислушиваясь к каждому слову, а на его лице блуждала довольная ухмылка. Когда же он услыхал, что послушник перепутал слова молитвы, – толкнул плечом дверь и оказался внутри. Хозяин опешил.
Перед ним, смрадный и безобразный, стоял… дьявол. — Ну, что? Доболтался? – мерзко ухмыльнулся гость. Человек взмахнул руками, попятился в угол и упал, вжавшись в стену. — Изыди, изыди! Прочь, прочь! – шептал он. Рука его поднялась, чётки беспомощно повисли. Дьявол оскалился, насмешливо покосился на чётки и придвинулся ближе: — Да нет, теперь без тебя не уйду. Мой ты! Послушник замотал головой. — Нет! Нет! Не твой! – в ужасе повторяли его губы. — Как же не мой? Болтун ты! Всё скорее да быстрее, проболтать – и с плеч долой! Вставай, идём! Лицо послушника покрылось испариной. Он пытался овладеть собой, но задыхался от отвратительного запаха, что распространял вокруг себя дьявол, и хотел отвернуться. — Что-нос-то воротишь? – вдруг гаркнул дьявол. – Слыхал я, как ты молишься! – и он начал поспешно проговаривать слова, передразнивая послушника. Тот мучительно покраснел. — Узнал себя? – издевался демон. Да, послушник узнавал себя, и свою торопливость, и то, как путал слова.
Но всё-таки он был тем, кто любил и почитал Бога, а потому поднял глаза и, почувствовав внезапную смелость, твёрдо сказал: — Я – не твой! Я – христианин! — Ха-ха-ха!!! – загоготал дьявол. – Христианин! Много вас, таких, по земле бродит! Он сделал движение, и в один миг стена кельи распахнулась, и взору открылся весь мир. Множество людей, обгоняя друг друга, куда-то спешили, торопились и путались. Напряжённые, с уставшими лицами, они казались заводными игрушками. — Вот они, — насмешливо скалился дьявол, — куклы людские. Всё наспех, навскидку, да абы как… Ты думаешь, они успевают задуматься? Послушник с тоской покачал головой: где уж тут успеть! А дьявол продолжал: — Весь мир так живёт: бегом, бегом. Наспех едят, наспех общаются с друзьями. А знаешь, как это называется? Дьявольское поспешение. А дьявольское – значит, моё! И с этими словами он властно и требовательно протянул свою лапу: — Вставай! Человек задрожал. Он понял, что если сейчас, сию минуту, ничего не предпримет, то навсегда попадёт в мучительную власть этих когтистых безжалостных лап. Но как же помочь себе, если даже молитва, это единственное средство, в его устах не имела спасительной силы? И вдруг… Тихо, твёрдо и ясно он произнес: — Отче наш! Слова звучали отчётливо, и демон нахмурился. — Да святится имя Твое! Да приидет Царствие Твое! – он произносил каждое слово: веско, медленно, глубоко, и та молитва, что уже тысячу раз была проговорена им бездумно, вдруг обрела новую силу. – Да будет воля Твоя… Гостю стало нехорошо, он закрутил носом, не находя себе места. А когда послушник закончил молитву и все так же ясно и твердо отчеканил «Аминь!» — дьявол дёрнулся – и исчез.
Обливаясь слезами, послушник подполз к алтарю и схватил икону Божьей Матери. «Простите, простите!» — шептали его уста. Он долго плакал, прося прощения, а затем открыл своё правило и медленно, спокойно и внятно начал его читать… Дьявол долго бродил по лесу, оглядываясь на хижину послушника. Прежде тёмная, сейчас она светилась огнем. То был жар молитвы, и даже отсюда, издалека, он жёг демона нестерпимым пламенем. Он злился, сверкал зубами, но подойти ближе уже не мог…
Избави нас, Господи, от дьявольского поспешения!